Пари отрывок
Артур вернулся через час, он был грустный и озадаченный. Друзья сидели в гостиной и потягивали холодное пиво, поправляя, порядком изношенное здоровье.
-Ты чего такой, случилось чего? — напрягся Антон.
-Да нет, просто Соня по моему заболела. Она такая изможденная, даже не стала разговаривать со мной, сказала, что плохо себя чувствует. Я предложил вызвать врача, но она ни в какую. Ох, ее характер меня доконает.
-А что она тебе еще сказала? — допытывался Антон.
-Ничего, я сказал, что заеду вечером, посмотреть как она себя чувствует. Хорошо, что я нанял нянечку. Она приходит утром и занимается малышом до вечера. Сейчас она там и я заставил Соню лечь в постель. А вы, как вы себя чувствуете?
-Уже хорошо,- ответил Антон.
-Ну и замечательно, пейте, ешьте, все в вашем полном распоряжении. Мне надо ненадолго уехать, так что хозяйничайте здесь без меня, — сказал Артур и вышел за дверь.
Антон покачал головой и поднял укоряющий взгляд на Виктора.
-Что ты так на меня смотришь? — спросил тот.
-Слушай, давай заканчивай.
-В смысле?
-Артур наш друг, а ты сегодня ночью, затрахал до полусмерти его невесту. Так не пойдет, это неправильно.
Виктор вскочил.
-Давно ли ты такой правильный стал? Или ты забыл, как до Насти трахал жену своего партнера по бизнесу? И как рассказывал мне об этом, с каким восторгом? Забыл?
-Прекрати!
-А что так? Только здесь есть небольшая разница, та женщина была для тебя никем, а Соню я люблю, очень люблю. Я все сделаю, лишь бы она была со мной. И никакой Артур не встанет у меня на пути.
Антон вздохнул, где-то он конечно понимал чувства Виктора, но и здравый смысл отменять тоже было нельзя. Зная друга, Антон был уверен, что тот не отступится от своего, поэтому было нужно как-то убедить Соню, сделать правильный выбор. Друзья сидели молча, Виктор дулся, он считал, что Антон боится и поэтому отговаривает его от намеченных целей. А Антон, думал как бы все повернуть в такое русло, чтобы всем в итоге было хорошо. Но, к сожалению, такого русла найдено не было, поэтому поломав голову, Антон хлопнул Виктора по плечу и сказал:
-Ладно дружище, извини меня, просто все как-то уж очень неправильно. Думаю, где не могут справиться люди, судьба сама все разрулит, — и они пожали друг-другу руки.
Вечером приехал Артур, он был намного веселее чем утром и улыбался друзьям во весь рот.
-Ты где так долго был? — спросил Антон.
-Сначала работал, потом у Сони.
-Как она? — спросил Виктор.
-Уже нормально. Мы вместе поужинали, я поиграл с сыном и мы вместе уложили его спать. А после, я украл у нее поцелуй. Она провожала меня, хотела закрыть за мной дверь, а я схватил ее и поцеловал в губы. О, это такое блаженство! Наш поцелуй длился минут десять, я так перевозбудился, думал что сорвусь и овладею ей.
-И что? — зло, выкрикнул Виктор.
-Она почувствовала это и мягко отстранила меня, а потом тактично вытолкала за порог и закрыла дверь.
Виктор рассмеялся, а Антон бросил на него тревожный взгляд.
-Опять ты на до мной смеешься. Я знаю, что ты думаешь, но уверяю тебя, я терплю все это, только по тому, что очень ее люблю. И я готов потерпеть еще немного.
Друзья еще какое то время поболтали на отвлеченные темы, а потом зевая, разошлись по комнатам.
Виктор дождался когда в доме все стихнет и незаметно выскользнул из комнаты. Теперь он уже знал куда идти, ноги сами несли его к маленькому домику, заросшему дикими цветами. Через пятнадцать минут ходьбы, Виктор оказался у старого, невысокого забора. Одним махом он перемахнул его. Подходя к дому, он сильно волновался, все его внутренности переворачивались от непонятного возбуждения. Когда Виктор оказался у окна в гостиную, он замер, света в доме не было, окно оказалось наглухо закрыто. Он пошел вдоль дома, надеясь найти не запертую раму, но нет, все было закрыто. Виктор растерялся, почему-то он был уверен, что без труда попадет внутрь. Он думал, что не смотря ни на что, Соня ждет его. Виктор немного впал в ступор, он стоял и смотрел на темный дом, гоняя в голове возможные варианты, которых было не так много. Не придумав ничего дельного, он подошел к двери и нажал звонок. Через пару минут, за дверью послышался тихий голос Сони.
-Кто там?
-Соня, это я, открой!
-Уходи, мы спим.
-Открой, прошу тебя!
-Нет. Уходи.
-Я не уйду.
-Не смей звонить, ты разбудишь ребенка.
-Открой дверь!
-Я не пущу тебя, мне вполне хватило прошлой ночи.
-Тогда, ты не оставляешь мне выбора. Я разобью окно и все равно войду, так что лучше открой по хорошему.
-Я звоню в полицию, — выдохнула Соня.
-Я тебя предупредил, — Виктор отошел от двери и медленно двинулся в сторону окна.
Замок в двери щелкнул, внутренне, Виктор улыбнулся, он знал, что Соня не станет звонить в полицию, она все еще любит его.
Он вошел в темную гостиную, Соня отошла вглубь и стояла прижимаясь бедром к креслу.
-Зачем ты пришел? Что тебе от нас надо? Сколько еще ты будешь портить мне жизнь?
-Я люблю тебя! Ты сама портишь себе жизнь, гоня и не принимая меня. Давай уедем, прошу тебя! Собери малыша и поехали, через час мы уже будем далеко, там, где нас никто не достанет. Я богат, я смогу позаботиться о вас, дать вам все, что только пожелаете. Поехали! Мы поженимся, мы будем счастливы!
-Что ты говоришь? Я выхожу замуж, я дала слово, он любит меня.
-А ты? Задай себе один единственный вопрос, любишь ли ты его?
-Это не важно. Он очень добрый, очень хороший, он не заслуживает такого предательства.
-Это не предательство, ты избавишь его от лжи, а себя от необходимости всю жизнь мучиться с нелюбимым мужчиной.
-Я дала слово, — твердо сказала Соня.
-Да что значит какое-то слово, когда на кону несколько жизней! Очнись!
-Для тебя возможно ничего, а я так не могу.
-А спать со мной перед свадьбой, можешь? — выкрикнул Виктор, не в силах больше сдерживаться.
-Я это сделала не по своей воле, и ты это знаешь. Ты силой взял меня.
-Говори себе это почаще, может и сама поверишь.
-Убирайся! Оставь меня в покое! — почти кричала Соня.
-Не кричи, ребенка разбудишь, — сказал Виктор, — никуда я не уйду.
-Хватит издеваться, уезжай! Я все равно выйду замуж за Артура.
-Я так не думаю.
Виктор двинулся к ней, Соня затрепетала всем своим хрупким тельцем. Виктор подошел вплотную и стянул вниз шелковый халатик, который плавно соскользнул на пол. Его любимая женщина, стояла перед ним совершенно обнаженная, он нежно провел руками по ее шее вниз, вот его руки оказались на пышной, высокой груди, он с силой сжал их, Соня вскрикнула и тут же прикусила себе губы. Виктор прижал ее к себе, запрокинув ей голову, он припал поцелуем к ее сладким губам. Он легко, как пушинку поднял ее и отнес на диван. Безумство страсти охватило его, сознание того, что она снова находится в его власти, ее тело полностью принадлежит ему, и он всю ночь сможет наслаждаться им.
Занимался рассвет, Виктор шел обратно и улыбался, он дышал полной грудью и никак не мог надышаться прохладой утреннего воздуха. Сегодня ночью, он опять был со своей любимой женщиной, он любил ее, поднимался вместе с ней на пик высочайшего наслаждения. Когда он уходил, Соня спала на диване, Виктор измотал ее за ночь. Она была совершенно выпотрошена и уснула сразу же, как только он оставил ее в покое. Виктор шел и вспоминал все в мельчайших подробностях. Как входил в нее, как она вскрикивала и откидывала голову, как стонала от наслаждения, когда он пронзал ее тело своим большим орудием, как ссохлись от возбуждения ее пухлые губы и разметались по дивану темно рыжие волосы. Как он раз за разом, наполнял ее лоно своим семенем, он наполнил ее всю, она была буквально пропитана им. Виктор улыбался, он знал, что не допустит этой свадьбы, эта женщина его, и только его.
Как только Виктор коснулся головой подушки, то тут же уснул. Так же как и вчера, его разбудил Антон, он сидел рядом с ним на кровати и тряс его за плечо. Виктор открыл глаза и потянулся.
-Ты опять туда ходил? — спросил Антон.
-Да.
-Не кончится добром, чует мое сердце.
-Да ладно тебе, все будет хорошо, я это теперь точно знаю.
-В каком смысле? Она что, простила тебя? — удивился Антон.
-Нет, просто я знаю, что она любит меня.
-Ну, любит! Это еще ничего не значит.
-Значит, и очень многое. Я не дам ей наделать глупостей. Мне кажется, я должен сам поговорить с Артуром и все ему рассказать.
-Ты что! Смерти ищешь? Мы уже говорили на эту тему, он просто нас здесь закопает, или в море утопит, а у меня жена беременная.
-Да не кипятись ты так. Не закопает, он же наш друг.
-Да, но он безумно влюбленный друг, друг, который очень долгое время не мог встретить подходящую женщину. А теперь, когда как ему кажется он обрел свое счастье, ты собираешься его отобрать, сам подумай, чтобы ты сделал на его месте.
Виктор нахмурил лоб, некоторое время он сидел и думал о чем-то.
-Возможно, что ты прав. Но что же тогда делать?
-Не знаю, но точно ничего пока не рассказывать, иначе хана.
Источник
Он заполнил ее своим семенем
Тяжело дыша, женщина слизывала кончиком языка густые капли, повисшие на губах. Несколько свисали с подбородка, капая на грудь.
У Митьки мелькнула мысль ублажить свою наложницу ртом, но его возбуждение вернулось с новой силой и все мысли были направлены лишь на то, что бы поскорее пристроить свой уд в горячее и влажное лоно.
Подхватив мать на руки он устроил её на полке. В полумраке она была прекрасна: заляпана его семенем, раскрасневшаяся, со взлохмаченными волосами, с часто бьющейся жилкой на шее, тяжело вздымающейся грудью и прерывистым возбуждённым дыханием, которое заполнило парилку и с раздвинутыми ножками, дающими доступ к её раскрывшимся лепесткам лона.
Митька ощутил его жар, едва коснувшись головкой входа. Чувство это было столь острым и соблазнительным, что он не удержался и качнулся вперёд.
Бутон раскрылся ему на встречу и жадно проглотил твёрдый ствол. Скользкие стенки плотно сжались вокруг, и юноша испытал настоящее блаженство, не веря тому, что может быть человеку так хорошо. Тугое лоно зрелой женщины растягивалось под давлением его толстого стержня, орошая его соками и жадно всасывая вглубь.
— Митенька, какой же ты большущий, — завыла Анна, когда член парня погрузился чуть сильнее, чем наполовину.
— Тебе больно? — спросил он.
Она сжала руками его маленький твёрдый зад и надавила на него, вынуждая войти в неё ещё глубже. Снаружи осталось совсем немного, когда Митька почувствовал, как конец где-то там, в глубине, упёрлась во что-то.
— Любииимый! — вскрикнула женщина в ответ на это и её бёдра мелко задрожали.
Дождавшись пока дрожь пройдёт, парень начал медленно двигать задом, то вынимая, то погружая свой огромных размеров орган в мокрое, когда-то давно уже рожавшее, но позабывшее мужскую ласку, влагалище.
Анна выгибалась под ним, царапала его спину ногтями и умоляла не останавливаться.
Она выпрямился, взял наложницу за талию и начал резкими толчками насаживать её тело на свой штык. Женщина, ухватившись за его плечи, громко кричала, но то были крики не боли, а удовольствия, что растекалось по всему её раскрасневшемуся телу.
Почувствовав приближение волны её удовольствия, Митька остановился, вынул член и начал водить твёрдым навершием своей булавы любви по секелю и опухшим от мясным вратам. Анна дёрнулась, и соки обильной струёй брызнули из её тела, поливая плоть сына и раскачивающиеся на весу его крупные ядра.
— Митенькааааа! — закричала она.
Как только струя иссякла, он уверенным движением задрал её ноги высоко, до самых ушей, и, обхватив их под коленями, направил свой детородный орган обратно в её сокращающееся лоно. Юноша задвинул член одним толчком до самого донышка, так, что там что-то мягко смялось под его напором, но это не остановило парня. Он собирался этой ночью наполнить лоно своей наложницы до краёв.
В такой позе проникновение выходило даже глубже. Раскачавшись, Митька начал методично долбить чавкающее от обилия влаги лоно матери. Его член двигался с огромной амплитудой, выходя наружу почти полностью и снова вторгаясь внутрь по самое «не могу».
Каждый раз, когда его детородный орган врезался в жаждущий семени золотник женщины, та вскрикивала.
— Ты так завелась… Тебе нравится мысль, что ты можешь забеременеть от своего молодого хозяина?
— Да! — выкрикнула она. — Я ведь люблю тебя! Люблю твой огромный уд! Люблю, когда ты берёшь меня!
— Ты моя! Моя! — как сумасшедший повторял Митька продолжая в бешенном темпе сношать мать.
Всё тело отрока было мокрым от пота. Напряжённые мышцы верёвками проступали наружу. Жар, исходивший от двух тел, казалось, мог расплавить всё вокруг.
Анна успела трижды вознестись к Ирию, прежде чем парень первый раз вознёсся на волнах удовольствия. Он вошёл в мягкое и податливое от длительного сношения лоно до упора и с рыком начал изливаться внутрь, наполняя животик лежащей под ним счастливой женщины густым плодородным семенем.
Ноги Анны легли ему на плечи, когда он, прижавшись к ней, из последних сил вдавливал твёрдый член вглубь горячего и такого желанного тела. Отдышавшись, Митька впился поцелуем в её губы и слега ущипнул за сосок. Мать обнимала его торс своими ногами и посасывала его язык. А потом она ощутила, как сильные руки настойчиво переворачивают её на живот и улыбнулась.
— Ну, ты и кобелина, Митька. Мы же только закончили.
Перевернув её, он хлопнул ладонью по упругой заднице, которая тут же закачалась от удара.
— Мы только начали, — возбуждённо прорычал он.
Митька уложил её животом на полку и взяв в руку её светлые волосы, слегка натянул их и принялся снова двигаться внутри её влажного лона, сначала медленно, а потом всё ускоряясь и ускоряясь, пока женщина снова не стала исходить сладостными стонами и криками.
Источник
Он заполнил ее своим семенем
Последние две строчки прочесть оказалось невозможно, так как они были залиты кровью.
Княжество Андорра, 1856 год
– Да, да, хорошо. Можете вырвать у него сердце.
Впервые с тех пор, как его начали избивать, насмешливость изменила Кортленду Маккаррику. Распоряжение генерала казалось ему нереальным, звуки доносились как будто издалека, из глубокой раны на лбу текла кровь, заливая глаза.
Бандиты били его кулаками в живот, намереваясь убить, ведь он был наемником, да еще вражеским.
– Если вы убьете меня, – с трудом проговорил он, – мои люди вам отомстят. Лучше не рискуйте.
– Некому будет мстить за тебя, Маккаррик, все твои люди тоже будут мертвы, – спокойно заметил генерал Рейнальдо Паскаль.
– Мои люди будут действовать, пока не выдворят вас отсюда. – Корт представил себе его нетерпеливый жест, означавший, что разговор окончен. – Сколько бы времени на это ни потребовалось. И в любом случае. вы же не сделаете этого сами?
– Вы хорошо знаете, что я нанимаю людей для грязной работы, – усмехнулся генерал.
И когда Корта поволокли вон из комнаты, он бросил через плечо:
– А эти дураки, избивавшие меня, знают, что вы не заплатите им за работу?
Бандиты нанесли ему еще один удар и спустили по лестнице на неровную, грязную улицу. Ощутив лучи солнца на лице, Корт услышал женский голос.
– О Боже милостивый! – воскликнул один из бандитов.
Однако Корт хорошо понимал, что ему нечего ждать помощи от местных жителей. Страх перед Паскалем прочно укоренился в их сердцах. Корта могут убить на центральной городской площади, и никто и пальцем не шевельнет.
До Корта донесся шум воды, – видимо, они приближались к реке на краю деревни.
– Разве экзекуция состоится не в центре города? – прохрипел Корт.
– Мы предусмотрительны в своих действиях, – проговорил кто-то слева от него.
– Слишком поздно. Паскаль уже успел вызвать ненависть всей Испании.
– А мы будем готовы, – ответил второй, прежде чем Корта подняли.
Он слышал шум воды, разбивавшейся о камни. Река Валира обычно превращалась в стремительный поток после дождей на севере. Корт силился вспомнить, насколько высок мост и какова глубина реки в этом месте.
Он услышал, как кто-то вытащил нож.
– Если вы это сделаете, – прохрипел Корт, – мои люди и родственники обрушатся на вас. Они живут для того, чтобы убивать.
И убивают, чтобы заработать на жизнь, подумал он.
Корт понимал, что ему не удастся переубедить тех, в чьих руках он оказался. Это были убийцы, члены ордена рехасадос, ордена отчаянных. Корт просто старался оттянуть время, чтобы собраться с силами. Была дорога каждая секунда.
Если он прыгнет в реку, они не станут искать. Избитый, со связанными руками, он утонет. Видимо, так это и будет.
Острие ножа коснулось его груди. Затем нож убрали, – возможно, приготовились к удару.
Корт почувствовал сильный толчок и оказался в ледяной воде.
Его накрыло с головой, затем вынесло на поверхность.
Преследователи стали стрелять, пули ложились почти рядом с ним. Когда воздуха в легких почти не осталось, он повернул голову, чтобы вдохнуть воздух, но в рот ему попала пена.
Сильное течение бросало его на камни. Если камни были большими, его лицо оказывалось на поверхности и в легкие попадал воздух, а затем он снова опускался на дно. Попадая в трещины камней, одежда его разрывалась, и камни царапали тело. При каждом толчке он терял последние силы.
Наконец ему удалось встать на ноги. Вода смыла кровь с лица, благодаря холоду уменьшилась отечность век, и Корт сумел что-то разглядеть одним глазом.
Течение принесло его к большому выпуклому камню, и он, несмотря на боль, постарался обхватить его связанными руками, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Но через несколько мгновений веревки лопнули и он снова оказался во власти стихии.
Время от времени Корт терял сознание, и ему казалось, что он находится в воде уже много дней. Наконец течение стало менее сильным. Ледяная вода приглушила боль от его ран. Он почувствовал под собой дно.
Велико было искушение погрузиться в бездействие, но Корт заставил себя поползти на коленях к каменному берегу. Выбравшись из реки, он перевернулся на спину и погладил свою сломанную руку.
Солнце согревало его, и он не представлял, как долго пролежал на камнях. Вдруг какая-то тень заслонила ему солнце.
Видимо, он громко вздохнул. Женщина со сверкавшими на солнце волосами опустилась рядом с ним на колени, и ее зеленые глаза округлились от удивления, а губы приоткрылись. На тонкой шее висел на цепочке какой-то странный камень, отражавший солнечный свет. Женщина повернула к нему голову, легкий ветерок растрепал ее волосы, и темный локон скользнул по щеке.
– Ангел. – пробормотал Корт.
– Прекрасно, – произнесла женщина, поднимаясь с колен. И с иронией добавила: – Просто замечательно. Это животное, оказывается., не мертво.
Аннелия Элизабет Катарина Тристан, дочь семейства Лоренте, отправилась за цветами, чтобы украсить комнату для послеобеденного чая. А где росли самые лучшие цветы? Конечно, у реки. У проклятой реки, которая выносит на берег мерзких наемников.
Она понятия не имела, что происходит, когда издалека увидела тело на берегу. Возможно, какой-то пастух свалился в реку во время шторма на севере, подумала она. Но когда подошла ближе, то поняла, что этот огромный мужчина не мог быть пастухом. На нем был толстый широкий пояс, совсем не такой, как носили в их местности. Из-за пояса торчал кусок клетчатой ткани, оставшийся от одежды. Клетчатая ткань означала, что он шотландец. А раз шотландец, значит, убийца.
Аннелия с помощью поводьев привязала тяжеленного шотландца к жеребцу. Ни ей, ни жеребцу не приходилось таскать такую тяжесть, они были рождены для более благородных дел.
И зачем она тащит его в горы? Шотландцев ненавидят в Андорре, а она тащит его через единственный каменный узкий проход на более высоко расположенные площадки, отделявшие особняк от реки. Ее предки загородили этот проход сотни лет назад и держали своих лошадей внутри, а всех чужестранцев снаружи.
Видимо, этот шотландец – наемник Паскаля, решила Аннелия.
А что, если он просто шотландец, а никакой не наемник? И она позволит ему умереть? Он назвал ее ангелом, обрадовался, увидев ее, возможно, в надежде на спасение. Сомнения одолевали ее.
Если он окажется наемником Паскаля, ей придется вылечить его, а потом убить.
С трудом пройдя мимо сверкающего озера Каса-дель-Лак, девушка со своим живым грузом очутилась в центре двора.
– Витале, – позвала Аннелия слугу, но не получила ответа.
– Витале! – сердито повторила она и подумала, что тут все развалится без ее брата. – Я знаю, ты куришь за конюшней.
Хитрая физиономия Витале ле Вье выглянула из-за конюшни.
– Да, мадемуазель. – откликнулся он и тут увидел раненого. – Что вы сделали? – взволнованно спросил он, произнося слова с сильным французским акцентом. – Он же шотландец, взгляните на кусок клетчатой материи.
Источник